13 неочевидных блюд из остатков продуктов / Рецепты для экономных кулинаров – статья из рубрики «Как экономить» на Food.ru
1. Мандариновое варенье
Ароматные корочки можно, конечно, засушить и добавить в чай. А лучше — сделать варенье. Добавьте в него лимон, чтобы текстура получилась более густой, а десерт стал еще насыщеннее, и совсем скоро можно будет побаловать семью тостами с домашним вареньем. Такой ценный источник эфирных масел, как мандариновая кожура, не должен пропасть!
Совет
Бросьте во время варки веточку тимьяна, немного мяты или еловой хвои, если она вдруг есть под рукой.
2. Шоколадные конфеты из детского питания
Рецепт, который наверняка понравится мамам. Если ребенок уже подрос, а сухая молочная смесь не вся пригодилась, попробуйте приготовить конфеты. Благодаря вафельной обсыпке изделия получат разницу текстур — мягкие внутри и слегка хрустящие снаружи.
3. Сырники с овощным или фруктовым пюре
Еще одна проблема, знакомая многим родителям, — остатки детского фруктового и овощного пюре.
Хитрые взрослые, конечно же, знают, что содержимое этих баночек можно съесть и просто так или добавить в пироги, сварить из пюре крем. А еще — замесить тесто для сырников и придать любимому блюду новый вкус. Попробуйте также подать сырники с топингом из того же пюре, и утро с таким завтраком начнется еще приятнее.
4. Оладьи с кислым молоком
Скисшее молоко — не повод грустить о зря потраченных деньгах. Пусть день находки испорченного продукта станет днем домашних оладий! Изделия получатся более пышными, чем на свежем молоке, и даже станут чуть полезнее благодаря кисломолочным бактериям.
5. Быстрое печенье из рассола
Не самый очевидный способ использовать рассол после солений: испеките на нем быстрое домашнее печенье. Подать такое печенье на стол можно даже в пост, поскольку среди ингредиентов нет ни яиц, ни молока. Лучше всего использовать рассол из-под огурцов, а веточки укропа, которые часто остаются на дне банки, можно нашинковать в мясной фарш в качестве приправы.
6. Зефир на аквафабе
Еще один полезный в хозяйстве «рассол» — аквафаба, которая остается после варки зеленого горошка, кукурузы, нута или фасоли. По сути, это концентрированный белковый раствор, который взбивается в крепкую пену не хуже яичных белков. А с постным зефиром по нашему рецепту заодно можно избавиться от надоевших остатков варенья. Лучше всего использовать аквафабу, которая остается на дне консервной банки с зеленым горошком — она достаточно нейтральна на вкус.
7. Вареное филе индейки в луковой шелухе
Оказывается, луковая шелуха может пригодиться на кухне не только накануне Пасхи. Например, с ее помощью можно разнообразить меню, особенно если вы придерживаетесь низкокалорийного питания: попробуйте отварить филе индейки с луковой шелухой и ароматными пряностями. И да, мясо тоже окрасится в коричневый цвет.
8. Приправа из стеблей укропа
Летом на многих огородах всходит одна из самых любимых в русской кухне пряных трав — укроп. Если в вашем доме случился избыток этой зелени или просто осталось много стебельков после готовки, их тоже можно использовать с умом.
Стебли укропа не менее ароматны, чем листья, а если смешать их с уксусом и чесноком, получится готовая домашняя приправа, которая украсит множество блюд: от яичницы до запеченного мяса.
9. Овощной бульон
Остатки овощей всегда можно превратить в бульон. Сгодится и капустная кочерыжка, и стебли от укропа и петрушки, и подсохшая морковь, и лежалый болгарский перец (обязательно удалите испорченные бока ножом). Добавьте любимые специи, например, чеснок или лавровый лист, а после варки процедите бульон — и приготовьте вкусный суп.
10. Квас из банановой кожуры
Оригинальный способ правильно распорядиться банановой кожурой — приготовить из нее домашний квас. Сюда же на помощь придет последняя чайная ложка сметаны со стенок банки — она запустит процесс брожения. Необычный освежающий напиток будет готов через две недели, в течение которых квас нужно помешивать. Больше усилий от вас не потребуется, так что обязательно проведите этот интересный эксперимент дома.
11.
Соус из панцирей креветокЕсли вы решили побаловать себя морепродуктами, не спешите выбрасывать панцири креветок. Наверняка вы уже и так расстроились, что «шелуха» весит почти столько же, сколько съедобная часть, поэтому используйте и ее в дело! Для соуса биск потребуется немного овощей и томатной пасты (а вдруг она как раз осталась от прошлой готовки?), а заправить им можно рыбные блюда, пасту или картофельное пюре.
12. Вино из забродившего компота
А вы знали, что из кастрюли забродившего компота можно устроить небольшой праздник? Не спешите выливать все без остатка, а попробуйте приготовить домашнее ягодное вино. Результата нужно ждать несколько дней, но он точно того стоит. Рецепт рассчитан на литр компота, но если у вас его осталось меньше, будет легко рассчитать количество других ингредиентов.
13. Желе из шампанского
Если вы по случаю открыли бутылку шампанского, но опустошить ее не удалось, всегда можно приготовить легкий домашний десерт. Сюда прекрасно впишутся ягоды или фрукты, которые давно ждали своего часа.
Несмотря на то что шампанское будет вариться, в нем могут остаться следы алкоголя, так что десерт рассчитан только на взрослых. Зато можно разлить его в красивые бокалы и насладиться видом и вкусом необычного блюда.
Что можно сделать?
Превратить остатки подсохшего хлеба в сухарики с пряными травами, но обязательно проверьте их на наличие плесени — если она поразила батон хотя бы в одном месте, выбрасывайте все без сожалений! Из ягод и фруктов всегда можно сварить компот, а увядшие травы — засушить и использовать снова.
Все продукты для рецептов можно заказать с доставкой через приложение «Пятёрочки». Все нужное привезут уже через 45 минут!
А что вы готовите из остатков еды в холодильнике? Делитесь рецептами для экономных прямо в комментариях к этой статье!
Что мы еще писали по теме:
15 продуктов, которые не хранят в холодильнике
Какие продукты купить впрок, а какие — заморозить
Как грамотно организовать хранение на кухне
Чтобы не выбрасывать.
8 блюд из остатков новогоднего столаДарья Медведева
Страна и мир 31 декабря 2020
Фото: Pixabay
На Новый год существует традиция – готовить столько разнообразных блюд, чтобы стол ломился. За один вечер съесть все невозможно. Хозяйки последний день года всегда проводят на кухне – режут, варят, жарят, пекут… После праздника на столе остается как минимум половина угощений. Выбрасывать оставшуюся еду, конечно, очень не хочется. Но и оливье на второй день уже не тот. «Санкт-Петербургские ведомости» подобрали восемь рецептов блюд, которые можно будет приготовить после застолья из того, что осталось.
Запеканка
Из остатков овощей, которые не пригодились для салата, можно сделать вкусное блюдо. Для запеканки подойдут практически любые ингредиенты.
Сваренные овощи нужно мелко нарезать, обжарить со специями и выложить на смазанный маслом противень.
Кстати, для запеканки подойдут также все ингредиенты оливье, которые еще не были заправлены майонезом.
Пицца
Быстро и вкусно. 5 рецептов ужинов за шесть минут
Лучший способ подарить вторую жизнь мясной нарезке и сырной тарелке – испечь домашнюю пиццу.
Для начала нужно сделать самостоятельно или купить в магазине основу. Раскатанное тесто намазать томатной пастой, можно кетчупом и майонезом. Для начинки можно использовать все, что угодно (а в нашем случае – все, что осталось). Подойдут колбасы, сыры, морепродукты, грибы, оливки, мясо и многое другое – здесь можно включить свою фантазию.
Пиццу поставить в духовку на 20-25 минут. Вкусное дополнение к обеду или ужину готово.
Солянка
Да, из остатков новогоднего стола можно приготовить даже суп. Ингредиенты, которые для него понадобятся, есть после праздника в каждом доме.
На сковороде следует обжарить морковь, добавить к ней томатную пасту и приправы по вкусу. К ним добавить оставшийся от салатов картофель и обжарить все это и закинуть в кипящую воду. Туда же нарезать докторскую колбасу и сервелат. В конце в солянку добавляются оливки или маслины и соленые огурцы. Суп получится легким и вкусным, особенно после «тяжелого» застолья.
Тушеная капуста
Еще один рецепт, куда пойдут остатки мясной тарелки. Блюдо из капусты прекрасно подойдет для ужина 1 января, когда ничего майонезного уже не хочется.
Лук и нарезанную капусту следует тушить на небольшом огне в глубокой сковороде около 20 минут.
После этого к ней добавляется томатная паста и тушится еще несколько минут. Далее кладется колбаса или сосиски, что вы не съели во время праздника. Тушить до готовности все вместе нужно 10 минут.
Рулетики с оливье
Оливье по-новому. 5 советов, как разнообразить праздничный стол
Салат оливье на каждый праздник непременно готовится в самом большом количестве. И, конечно же, всегда остается. Из него можно сделать простую закуску.
Ветчину нужно тонко нарезать. В середину каждого ломтика положить ложку оливье, свернуть и закрепить зубочисткой. Если хочется сделать закуску не такой жирной, сверху рулетики можно также обернуть лавашом. В это виде вкус оливье уже не покажется таким привычным.
Лодочки из картофеля и овощей
Это блюдо можно сделать очень просто и быстро, если у вас остались с новогоднего стала отваренная картошка и овощи.
Вареные картофелины следует разрезать пополам и сделать в них углубления, которые нужно смазать майонезом. Для начинки подойдут любые овощи и курица. Их необходимо обжарить на сковороде и выложить в картофелины. Сверху можно натереть сыр. Затем лодочки нужно поставить в духовку буквально на 10-15 минут.
Отметим, что в качестве начинки для лодочек можно также использовать оставшиеся салаты. В таком случае их нужно просто положить внутрь картофелин и подать к столу.
Фруктовый салат
Фрукты на праздничный стол ставят всегда, но дело до них доходит очень редко. После застолья яблоки, груши, бананы, мандарины и другие фрукты просто выбрасываются. Но можно поступить умнее.
Рецепт очень простой – все ненужные фрукты нарезать не очень мелко и заправить, чем больше хочется: сладкоежкам понравится сгущенка, а тем, кто за правильное питание – йогурт или ряженка.
Пирог
Если не хочется фруктовый салат, из остатков фруктов можно приготовить простой и вкусный пирог, который станет прекрасным дополнением к чаепитию.
Для теста потребуется стакан кефира, муки и манной крупы, ванилин, растительное масло и разрыхлитель. Все это замешивается и внутрь добавляются фрукты. Оставить получившуюся смесь необходимо на полчаса. После этого залить в форму и поставить в предварительно разогретую духовку на 30-40 минут. Вместо целого пирога можно разлить тесто по маленьким формочкам, и тогда получатся кексы.
#кухня #еда #рецепты #Новый год
Материалы рубрики
13 февраля, 17:23
Блин всухомятку. Как развивается рынок пищевых концентратов в России?
06 февраля, 17:23
Молчание драже. Как развивается рынок сахаристых кондитерских изделий в России?
03 февраля, 16:37
В Тобольске стартовал необычный фестиваль «Пельменный съест»
02 февраля, 14:21
Цвет настроения — красный.
Как Петербург отпраздновал китайский Новый год30 января, 16:30
Икра «понарошку». И другие представители продовольственного эрзац-рынка
Комментарии
Загрузка…
Новости партнеров
Нью-Йорк Таймс
ОСТАТКИ ДНЯ Кадзуо Исигуро. tr, br1245 стр. Нью-Йорк: Альфред А. Кнопф. 18,95 долларов США.
Третий роман Кадзуо Исигуро «Остаток дня» — мечта книги: завораживающая комедия нравов, которая почти волшебным образом превращается в глубокое и душераздирающее исследование личности, класса и культуры. В начале,
хотя его рассказчик, пожилой английский дворецкий по имени Стивенс, кажется наименее общительным (не говоря уже об очаровательном) из компаньонов. Карикатурно педантичный и сдержанный, он медленно переходит к рассказу о кратком автомобильном отпуске из
Оксфордшир в Уэст-Кантри, куда он едет один по настоянию своего нового работодателя, добродушного американца мистера Фаррадея.
Сейчас июль 1956 года. Фаррадей недавно купил Дарлингтон-холл недалеко от Оксфорда у потомков последнего знатного владельца и попросил Стивенса, который проработал там почти четыре десятилетия, немного расслабиться, прежде чем вводить значительно сокращенный штат сотрудников. план эксплуатации дома. Напряженный из-за своего маленького отпуска, Стивенс тайно надеется использовать его в профессиональных целях: завербовать бывшую экономку, замечательную мисс Кентон, которая много лет назад оставила службу, чтобы выйти замуж, но которая теперь отдалилась от своего мужа и, кажется, ностальгирует по своему старому положению.
В начале своей истории строгий Стивенс прекрасно играет роль образцового дворецкого и услужливого рассказчика. Внимательный к деталям, заботливый о других, стремящийся служить, он чопорно обрисовывает историю и текущее положение дел на великом
дома и указывает на приятные черты пейзажа, медленно продвигаясь из Солсбери в Тонтон, Тависток и Литтл-Комптон в Корнуолле.
В разные моменты своих сдержанных размышлений о прошлом Стивенс предлагает формулировки незапамятных английских взглядов, которые, вероятно, поразят многих современных читателей как одновременно смехотворно узкие и причудливо милые. Одержимый представлениями о величии,
он провозглашает, что английский пейзаж приносит самое глубокое удовлетворение в мире из-за «самого отсутствия явного драматизма или зрелищности».
как Африка и Америка, хотя, несомненно, очень захватывающие, я уверен, объективному зрителю показались бы низшими из-за их неблаговидной демонстративности».
Точно так же Стивенс предлагает длинное, торжественное, но невольно блестящее исследование вопроса о том, что делает великого дворецкого, темы, которая вызвала «много споров в нашей профессии на протяжении многих лет» и продолжает его преследовать. на протяжении всего его повествования. Ключ, как он уверенно настаивает, — это достоинство, которое связано со способностью дворецкого «вжиться» в свою роль «до предела».
«Младшие дворецкие, — размышляет Стивенс, — откажутся от своей профессиональной деятельности ради частной жизни по малейшему поводу. Для таких людей быть дворецким все равно, что играть роль пантомимы; небольшой толчок, легкое спотыкание,
и фасад упадет, чтобы показать актера под ним. Великие дворецкие велики в силу своей способности жить в своей профессиональной роли и жить в ней до предела; они не будут потрясены внешними событиями, однако
удивительно, тревожно или досадно.
Схема все более ироничных откровений начинает формироваться в первое утро отпуска дворецкого. В Солсбери мы начинаем слышать о сложной судьбе дворянина, которому Стивенс посвятил всю свою долгую жизнь. обслуживания. Лорд Дарлингтон был искренним, благонамеренным человеком, стремившимся продвигать то, что он считал общим благом человечества. В годы сразу после Первой мировой войны он пытался на неофициальных встречах убедить англичан и европейцев государственных деятелей внести поправки в Версальский договор, потому что он считал его слишком суровым для немцев.
Крестовый поход Дарлингтона основывался на проверенных временем британских представлениях о порядочности и честной игре: после победы над противником вы не относитесь к нему как к негодяю. Но в 1930-е годы, все еще желая способствовать «прогрессу
человечества», Дарлингтон проникся симпатией к нацистам.
Скорее обманщик, чем активный сотрудник, он уволил двух еврейских горничных и часто принимал у себя Иоахима фон Риббентропа, министра иностранных дел Германии и
Посол в Великобритании. После Второй мировой войны Дарлингтон подал иск о клевете против лондонской газеты, разоблачившей его поведение. Когда по другим причинам газета обанкротилась, юридический вопрос остался нерешенным, и Дарлингтон
репутация была испорчена.
Многое из того, что Стивенс рассказывает нам в середине романа, относится к человеку, которого он когда-то считал воплощением нравственной ценности. Хотя он слишком честен, чтобы не предоставить все компрометирующие факты о Дарлингтоне, Стивенс все еще настолько увлечен
его собственная мечта служить джентльмену с мировым именем, который он продолжает пытаться закрасить пятна на портрете его светлости. Этот паттерн одновременного признания и отрицания, раскрытия и сокрытия проявляется как
отличительная черта личности дворецкого.
Напыщенно (и для нас с юмором) вспоминая некоторые из своих триумфов в служении, он также описывает инциденты, которые позволяют нам увидеть слои вины и способность (не всегда осознанную) к самоанализу. В двух случаях он рассказывает анекдоты о недавних встречах, во время которых он дошел до того, что отрицал, что работал на лорда Дарлингтона. Он также признается, что совершал серьезные ошибки в своих повседневных делах, оплошности, вызванные возрастом, но также, читатель должен чувствовать, какое-то подспудное чувство сомнения относительно хода его жизни.
Больше всего беспокоят его рассказы о смерти отца, увольнении еврейских горничных и его отношениях с энергичной мисс Кентон, которая пыталась заставить его ответить на ее привязанность. Во всех этих случаях Стивенс подавлял
его чувства; он отступил от непокорных сил смерти, политики и любви, утверждая, что следует принципу порядка, более высокому, чем принцип узкого индивидуализма.
В последней части романа у Стивенса действительно есть два очень коротких и необычайно трогательных момента признания себя: один, когда мисс Кентон признается, что хотела бы выйти за него замуж, и он впервые говорит о печали и горе; и другой, когда в разговоре с незнакомцем на пирсе в Уэймуте его снова побуждают говорить о своей привязанности к лорду Дарлингтону:
«Лорд Дарлингтон не был плохим человеком. Он вовсе не был плохим человеком. И, по крайней мере, у него была привилегия сказать в конце своей жизни, что он сделал свои собственные ошибки. . . . Он выбрал определенный путь в жизни, он оказался ошибочным
один, но там, он выбрал его, он может сказать это по крайней мере. Что касается меня, я не могу даже этого утверждать. Видишь ли, я доверял. Я доверился мудрости его светлости. Все те годы, что я служил ему, я верил, что делаю что-то стоящее.
Я даже не могу сказать, что допустил свои ошибки. В самом деле, — надо спросить себя, — какое в этом достоинство?»
Тем не менее, даже несмотря на дрожащий пафос признания Стивенсом своего ошибочного идеализма и бесплодной жизни, кривая комедия остается. Дворецкий с такой длинной историей самообмана может только отреагировать на этот тупик, ловко создав еще один. невинная выдумка, которая позволит ему подавить чувства и знания в погоне за недавно пересмотренным идеалом служения. В самом конце своего повествования, думая о своем скором возвращении к мистеру Фаррадею и Дарлингтон-холлу, Стивенс размышляет о привычке веселого американца обмениваться игривыми и дразнящими замечаниями и решает отточить свои малоиспользуемые навыки подшучивания, чтобы лучше относиться к своему новому, более эгалитарному хозяину.
Тональный контроль Кадзуо Исигуро над репрессивным, но постоянно реверберирующим голосом от первого лица Стивенса просто ослепителен.
Так же и его умение представить дворецкого со всех сторон света: с ласковым юмором, язвительной иронией, критикой, состраданием.
и полное понимание. Примечательно и то, что, читая этот поразительно оригинальный роман, мы продолжаем думать не только о старом дворецком, но и о его стране, ее политике и культуре.
Хотя г-н Исигуро родился в Японии в 1954 году, он живет в Англии с 1960 года. В своем первом романе «Бледный вид на холмы» он описал жизнь в Нагасаки в 1950-х годах, ни разу не упомянув об атомной бомбе.
В своей второй книге «Художник плывущего мира» он изящно, но упорно исследует конфликты между традицией и изменениями в современной Японии, нанося на карту бессвязные воспоминания выдающегося
старый художник, обеспокоенный в конце 40-х последствиями своей прежней приверженности имперским замыслам. Теперь то, что осталось от «дня дворецкого», приходится на 19 июля.
56, месяц, в котором президент Гамаль
Абдель Насер из Египта национализировал Суэцкий канал, что стало поворотным моментом в современной британской истории. Стивенс тоже не упоминает об этом. Но читатель, вероятно, продолжит думать о многих более серьезных проблемах, поднятых дворецким.
протяжная история, причем надолго. ПАДЕНИЕ ОТЦА
Лорд Дарлингтон, должен сказать, действительно был свидетелем падения моего отца примерно за неделю до этого. Его светлость принимал двух гостей, юную леди и джентльмена, в летнем домике, и наблюдал за приближением моего отца через лужайку.
неся очень долгожданный поднос с закусками. Лужайка поднимается по склону на несколько ярдов перед беседкой, и в те дни, как и сегодня, четыре каменных плиты, встроенные в траву, служили ступенями, по которым можно было преодолеть этот подъем.
Около этих ступенек мой отец упал, разбросав груз на своем подносе — чайник, чашки, блюдца, бутерброды, пирожные — по траве наверху ступеней.
К тому времени, когда я получил сигнал тревоги и ушел
вышел, его светлость и его гости положили моего отца на бок, подушка и ковер из беседки служили подушкой и одеялом. Мой отец был без сознания, и его лицо было странно серого цвета. Доктор Мередит уже был
послали за, но его светлость считал, что мой отец должен быть тронут. Из «Остатка дня». ПОТРЕБНОСТЬ В САМООБМАНЕ
Когда в 1960 году родители Кадзуо Исигуро привезли своего 6-летнего сына в Англию, они думали, что скоро вернутся в Японию, и тщательно готовили его к возобновлению жизни в другом мире. Но в итоге они остались, и г-н Исигуро вырос, два общества, Япония его родителей и его приемная Англия.
В своих первых двух романах г-н Исигуро изображает Японию, пытающуюся восстановить и примириться с запятнанным прошлым. В «Остатке дня» он обращает внимание на другое окутанное мифами общество — Британию последних дней.
империи. Хотя действие каждого из его романов происходит в важный исторический момент, г-н Исигуро говорит, что его больше интересует изучение того, как люди и, соответственно, общества сталкиваются с правдой о себе.
Г-н Исигуро сказал в телефонном интервью из своего дома за пределами Лондона, что он, как правило, сосредотачивается на пожилых персонажах из-за собственного беспокойства о том, как представители его поколения будут себя вести в ближайшие годы.
«Я все еще относительно молодой писатель, — сказал г-н Исигуро, родившийся в 1954 году, — и я склонен писать, исходя из спроецированного страха перед тем, что может произойти. Думаю, чтобы бороться с самоуспокоенностью, я всегда пытаюсь напомнить
себя в своем письме, что, хотя мы можем быть очень довольны собой, мы можем оглянуться назад с другой точки зрения и увидеть, что мы, возможно, действовали из-за трусости и отсутствия видения.
«Меня интересует не тот факт, что мои персонажи совершали поступки, о которых потом сожалеют», — сказал г-н Исигуро. «Меня интересует, как они с этим справляются. С одной стороны, возникает необходимость честность, с другой стороны необходимость обманывать себя — сохранить чувство собственного достоинства, какое-то самоуважение. Я хочу предположить, что от такой честности действительно исходит некоторое достоинство и чувство собственного достоинства». СЬЮЗАН ЧИРА
Как книга Кадзуо Исигуро «Остаток дня» изменила мое представление об Англии
Голос Стивенса, рассказчика романа Кадзуо Исигуро, получившего Букеровскую премию 1989 года «Остаток дня », настолько аутентичен и прекрасно выдержан что можно было поверить, что он существовал всегда. Как будто Исигуро вместо того, чтобы выдумывать своего главного героя, записал слова настоящего английского дворецкого и поместил их на страницу.
История Стивенса, как он размышляет с 1956 о его десятилетиях службы в большом доме во время путешествия в поисках бывшей экономки, которую он может любить или не любить, передает множество сведений об Англии. Его запутанная манера речи («Смею сказать, сэр…») и его озабоченность «достоинством, соответствующим своему положению» сегодня звучит комично, но его повествование интимно и увлекательно от первой до последней страницы романа.
Исигуро делал что-то другое, но я не мог понять, что именно. Кроме того, он был английским писателем с японским именем, а я был англичанином с китайским именем. В то время, когда английские писатели восточноазиатского происхождения были редкостью, этой связи было достаточно, чтобы заинтриговать меня.Кадзуо Исигуро: «Это я в своем кабинете примерно в 1988 году, пишу книгу, которая в 1989 году получила Букеровскую премию ( Остаток дня ). Места, где я работаю сегодня, я предпочитаю держать в секрете, но могу сказать, что они далеко не так опрятны, как эта комната того времени».
© Кадзуо Исигуро Странная музыка повествования Стивенса слышна с первого предложения: «Кажется все более вероятным, что я действительно предприму экспедицию, которая уже несколько дней занимает мое воображение».
являются преувеличенное «экспедиция» и удивительное «на самом деле». Последнее может звучать неуместно в устах человека, похожего на Стивенса, но оно соответствует манере речи, правдоподобной части гуманизирующей раскованности, которая является одной из причин, по которой голоса рассказчиков Исигуро застревают в вашей голове. Всякий раз, когда я погружаюсь в Остаток дня , Я ловлю себя на том, что потом говорю и пишу электронные письма странными предложениями из нескольких предложений, и мои друзья недоумевают, почему я нервничаю.
Отчасти это было связано с географией и временем. Я вырос в Корнуолле и, впервые живя за сотни миль от дома, был готов думать об Англии и ее значениях. Этот тихий подрывной роман показал, как английская одержимость классом окрашивает наши эмоции, речь и взаимодействие. Это изменило мое представление о стране, которую я, как мне казалось, знал.
позицию, позволяющую понять, скажем, природу еврейства», — вспоминает Стивенс. «В то время как его светлость, смею предположить, несколько лучше подходит для того, чтобы судить о том, что к лучшему». Оглядываясь назад, Стивенс говорит, что «нелогично, что я должен испытывать сожаление или стыд» по поводу работы на опального лорда Дарлингтона. Было бы легко заключить, что Стивенс потратил свою жизнь впустую, но я всегда воздерживался от этого суждения, отчасти потому, что мне интересно, тратится ли жизнь впустую, когда каждый из нас влияет на мир мириадами неизмеримых способов. Было бы преувеличением сказать, что мне нравится Стивенс — он педантичен, раздражителен, снобист, — но, когда я недавно перечитал роман, я сочувствовал ему больше, чем 20 лет назад. В конце, когда он наблюдает за закатом после встречи с мисс Кентон, мне не хотелось его оставлять.
Перечитывание романа в 2022 году также выявило технические достижения Исигуро — голос Стивенса никогда не дрогнул, а повествование структурно цельное — и его непреходящую актуальность.
Когда я читал ее в 2002 году, с трудом добытый прогресс послевоенной эпохи, который создал более равноправную Британию, укреплялся. Последующие события подорвали эту уверенность и посеяли неуверенность. Brexit сравнивают с Суэцким кризисом, который произошел в том году, когда Остаток дня установлен. В то же время сцены с участием лорда Дарлингтона и его симпатизирующих нацистам союзников, которые думают, что «мир слишком сложный для всеобщего избирательного права и тому подобного», показывают, что, когда мы теряем веру в демократию, мы вступаем на опасную территорию.
После того, как я обнаружил Остаток дня 20 лет назад, я прочитал задом наперёд, найдя его литературные предшественники у П.Г. Вудхаус и Джейн Остин. Художественная литература Исигуро тем временем стала еще более характерной в таких романах, как The Unconsoled (1995) и Never Let Me Go (2005), и он получил высшую награду, когда получил Нобелевскую премию по литературе в 2017 году.